272
бы слишком грубо, развязно. И стоило отойти от дословности, воспользоваться живым и естественным нашим оборотом: “Я во все глаза смотрел на это необычайное явление”. Точно следуя форме, строю подлинника, пришлось бы писать: “Как ты думаешь, много этому барашку надо травы?” А проще: “Много он ест травы?” “Удобно, что подаренный тобой ящик ночью может служить ему (барашку) домиком”. В речи француза причастия и деепричастия легки, мимолетны, изящны, у них нет громоздких суффиксов и окончаний. А по-русски? Станет ли ребенок, да еще в сказке, изъясняться причастиями? И снова все перестраиваешь: “Очень хорошо, что ты дал мне ящик, барашек будет там спать по ночам”. На предложение дать для барашка веревку и колышек, чтобы привязывать его на ночь, малыш отвечает: quelle drôle d’idée! Это ему не по душе, он почти оскорблен. Но не скажет же он: “Что за странная мысль!” А, допустим, “что за чепуха” для него слишком грубо. И пытаешься передать настроение иначе: “Маленький принц нахмурился: - Привязывать? Для чего это? ” На каждом шагу надо было избавляться от лишних словечек, необязательных местоимений, связок, переходов:
|
||