66
“Даже движения его ног казались циничными”! “Террор в лесу” - а смысл: лесные страхи, ужасы. К сожалению, очень и очень многие авторы и переводчики уже не ощущают чужеродности заемного слова в русской фразе - страницы их так и пестрят иноплеменными словами. В неплохом переводе сложного и впрямь иронического текста сказано: “Простые механизмы жизни раздирали деликатную розовую кожицу моего тельца”. Не знаю, как насчет “механизмов”, но кожица, вероятно, просто нежная (чувствительная). Из другого, тоже очень неплохого перевода: “Дом... был одним из тех курьезных зданий”, которые столько достраивают и переделывают, что в них уже ничего толком не разберешь. Переводчик не догадался подставить русское: несуразных, нелепых, а может быть, хватило бы и своеобразных. О ручье: мягкий вкус профильтрованной листьями воды - а надо бы: процеженной сквозь листья, отцеженной листьями. И еще: человек слушал “птиц, насекомых, нервный шорох сосновых иголок” - вот тоже коварное слово! Как часто nervous переводят буквально, и оно некстати придает повествованию то ли медицинский, то ли “дамский” оттенок. Шорох сосновых иголок скорее уж тревожный, беспокойный. Когда у героя художественной прозы неспокойно на душе, ходить из угла в угол или постукивать пальцами по столу ему тоже хорошо бы не нервно, а тревожно, беспокойно, взволнованно. Но, к сожалению, и в обыденной 66
|