364
огонь, спасая свои картины, но ведь они теперь для него выше, чем просто собственность, это - искусство, которое он научился понимать и любить. А потом он кидается навстречу смерти, опять же спасая свое, но эта ценность воистину дорога, самое высокое: жизнь и будущее дочери. Поневоле вместе с автором прощаешь под конец многое этому собственнику, когда он, ставший в страдании добрее и мудрее, требует от нее последней платы - уже не в силах сказать ни слова, одним только взглядом, который “становился все глубже”. И, поняв силу и смысл этого взгляда, Флер вдруг говорит как маленькая: Yes, Dad; I will be good. У Марии Федоровны Лорие единственно верное, притом близкое даже по звучанию: Да, папа, я больше не буду. Разве лишь закоренелый формалист былых времен сделал бы не от противного, а буквально: “Я буду хорошая (послушная)”. Но сколько в переводе “Саги” животворных искорок, которые добыть было куда труднее. Прежде всего ими-то и создает М.Лорие в “Пробуждении” и внешний и, главное, психологический портрет маленького Джона Форсайта. В мальчугане пробуждается ощущение любви и красоты, просыпается будущий поэт. И с первых строк найдены интонации, слова, приемы, благодаря которым звучит в нужном ключе вся мелодия - детская и вместе с тем поэтичная. Волосы его светились, светились и глаза - это здесь вернее, чем блестели или сияли, как чаще всего переводится shine, ведь Джон сам поистине - светлая душа. И хотя в подлиннике не прямой повтор, a his hair was shining, and his eyes, по-русски естественнее делать не буквально и глаза (тоже), а 364
|