367
Да, немножко. Джон переспрашивает, почему родители не ходят в церковь - Why don’t you. Здесь do всего лишь заменяет глагол, который по-русски в речи, тем более детской, повторять незачем: и переведено не Почему не ходите, а просто: А почему? Еще один из мельчайших приемов, которыми достигается правда разговора и образа. Мать говорит о Джоне отцу: he’s imaginative, у него богатое воображение. А перед тем мальчик берет на кухне ломтик сыра, печенье, две сливы - достаточно припасов для игры, для шлюпки, чтобы съесть их in some imaginative way - то же слово передано иначе: он съедает все это как-нибудь поинтереснее. Интонацией передается обычный в английском курсив. Ну и силач ты, Джон, You are strong - охнула Ирэн, когда сынишка стиснул ее в объятиях, Ну и загорел же ты, You are brown - слова отца. Но всего важней в “Пробуждении”, конечно, интонации самого мальчика. “Открытие, что мать его красива, было тайной, которую, он чувствовал, никто не должен узнать” - тут радует и тайна, заменяющая классическое по законам чужого языка местоимение (The discovery that his mother was beautiful was one he felt must absolutely be kept to himself), радует и ход от противного: буквальное держать тайну, открытие про себя, пожалуй, еще свойственно взрослому, но едва ли мальчику. По той же причине, к счастью, обошлось без абсолютно, хотя вообще иностранных слов в “Саге” немало, их еще избегали не всегда и не все. 367
|