160
что конкурировать ни с кем не собирается” - это и тяжеловесно и разностильно. Куда лучше обойтись без соревнования: дух соперничества не совсем в ней угас, хотя она и старалась мне этого не показать. “Говорить об этом серьезно... было легким перегибом”, - написал переводчик, пытаясь передать английское it was going too far in the direction of modesty. Вернее обойтись без перегиба: говорить об этом всерьез значило бы чересчур скромничать. “По закону она совершила нарушение” - похоже, что говорит милиционер о гражданке, которая перешла улицу в неположенном месте. Но учтивый и чопорный англичанин, да еще в конце XIX века, да еще о своей старой почтенной тетушке, скажет хотя бы: нарушила (преступила) закон. В книге западного ученого-фантаста довольно странно выглядели бы рядом заваруха и спровоцировать или сочетание вроде: “Я знаю этот тип людей, не впервой”. Едва ли здесь уместно чисто русское просторечие (небось, не ахти, коли), и право же, престранно звучит даже в лирическом раздумье космонавта “Земля-матушка”, будто выхваченное из нашего фольклора. В подлиннике mother, но вернее перевести - родная Земля, родная планета. И уж совсем сомнительны в такой книге дружинники, прорабы, сокращение ИТР. Когда переводчик вдумчив и не строптив, а редактор сколько-нибудь внимателен, такие инородные тела удается вовремя устранить. Бывает, однако, обратное. Американский публицист, притом коммунист, написал очерк о фермерах-бедняках, 160
|