159
В перевод романа о начале XX века вперемешку с несчетными “непереводизмами” вроде обращения “мэн! ” (примерно: эй, приятель!) вставлены очень наши и куда более современные слова братишка (тоже как обращение), работяги, трудяги, полицаи и даже цитата из нашей песни: “дети заводов и пашен”. Этакая стилистическая каша... И странен, неуместен в зарубежном психологическом романе такой оборот: “мир дразнит спящих своими противоречиями и неполадками”. Это из обихода газет и производственных совещаний. “Я проработала шесть лет... и вдруг - письмо, где говорят, что... я не сработалась с коллективом”. Какие знакомые слова! Наверно, на заседании профкома разбирается какой-то конфликт, неправильно уволили человека? Вовсе нет, произносит эти слова женщина “за столом, на котором лежала большая Библия и альбом в плюшевом переплете”, и женщина эта - актриса, современница Шекспира! Ни к замыслу автора, ни к стилю книги “профсоюзный” тон не подходит. Нет, не надо вводить в зарубежную прозу, да еще относящуюся к совсем другой эпохе, слова и обороты нашего нынешнего обихода. Правда, иные слова переосмыслялись и меняли окраску не раз. Лет сто назад можно было встретить в русской прозе такую, примерно, фразу: “В ее душе соревновались радость и тревога”, но в современном английском романе верней бы: спорили, боролись. В переводе современного романа было написано: “Дух соревнования не совсем в ней угас (речь идет о женщине уже немолодой, но еще кокетливой), как ни старалась она убедить меня, 159
|