229
губам. В переводе герой “...был весел, буквально места себе не находил, шутил, сыпал остротами”. Нет, если человек весел, ему, возможно, не сидится на месте, не находит же себе места тот, кому тревожно, тоскливо, кого что-то мучает. Если в подлиннике человек сухой, неизменно сдержанный вдруг expands, опытный переводчик пишет: он слегка оттаял. А о непосредственном юнце в таком случае можно бы сказать - он расцвел, весь просиял. Хороший перевод хорошего рассказа. Человек “подошел к обрыву и стал на самом краю дамбы, так что кончики пальцев ощущали... пустоту”. Это бы хорошо, да только... весь рассказ ведется хотя и не прямо от первого лица, но дан глазами и в ощущении одного героя, и уже неверно было бы нарушить эту интонацию и на время влезть в чью-то другую “шкуру”, передавать изнутри ощущения другого героя - того, на кого смотрит первый. Переводчик ошибку уловил и исправил: “стал на краю дамбы - кончики пальцев над пустотой...” Это уже действительно - глазами рассказчика. А в другом переводе напечатано: “Я, крадучись, с алчно горящим взором бродил вокруг”. Ни переводчик, ни редактор не почувствовали, что о себе так сказать нельзя, это взгляд со стороны. Еще случай: “Я вошел в избу бледный...”, “...я весь белый, как будто обескровленный, стоял у комода”. Это интересный роман нашего современного автора, но опять же писатель не заметил, что не может рассказчик сам 229
|