209
Человек перестает ощущать окраску слова, не помнит его происхождения и говорит “охранники природы”вместо хранители. Герой одного рассказа вернулся в город своей юности, смотрит, вздыхает: “Ничтожный город, но столько ему отдано сердечных сил, что сколько ни уезжай от него, сколько ни живи в других городах, а от этого уже не оторвешься”. Городок маленький, городишко крохотный, но презрительное “ничтожный” тут невозможно! Известный, уважаемый автор призывает молодежь любить, беречь родное слово и литературу. И вдруг: “Претенциозная пошлость лишается пропуска, едва лишь наступает комендантский час для талантов”. Странное, даже страшное сочетание! Если комендантский час объявлен для талантов, то, пожалуй, как раз им-то и не будет ходу, а вовсе не пошлости! И опять же, рассказывая с уважением, с нежностью о девушке-санитарке, хороший писатель вдруг обмолвился: “Эту “фронтовую сестричку” мы увидим, почувствуем, полюбим как необыкновенно прекрасную добрую женскую особь”. А слово это куда уместней хотя бы в примере из словаря Ушакова: “Белуга очень крупная рыба: отдельные особи достигают 1200 кг”. В одном рассказе отец объяснял мальчику, считал на пальцах, сколько платят лесорубам страховки за увечье. А речь шла о том, что каждый день кому-нибудь пилой или топором отхватывает по нескольку пальцев. Такое соседство коробило, и редактор подсказал переводчику простейший выход: отец долго, 209
|