266
судьбы”. Можно: “выпил чай одним глотком”, а не лучше ли: залпом? И об охоте лучше не убил, а уложил зверя, и поднялась не стрельба, а пальба. Скучно сказать о человеке хилом, слабосильном: он явно не в силах даже поднять такой мешок. Куда лучше: носильщик из него никакой (никудышный). Скучно об озорниках: “Они хорошо себя вели” или “вдруг стали послушные”, живей - были тише воды, ниже травы. Вяло: “человек, который убежал”, живее - беглец. Женщина сильно исхудала; если перевести буквально, получится: “Ты только посмотри на себя, ты вся прямо прозрачная и все кости наружу”. Но переводчик, владеющий словом, пишет: “Смотри, как ты похудела, кожа да кости! ” И стертое намеренно заменит уже не столь частым нарочно или еще более редким с умыслом. И помощь у него не просто придет, а подоспеет. В резковатом, очень современном тексте молодой герой у такого переводчика скажет не “на это способны только чудаки”, а чокнутые... Беглецы боялись, что их обнаружат. Тревога оказалась ложной, и вместо бесцветного “они не тебя искали” один говорит другому: они приходили не по твою душу. Безлико, скучно было бы: герой так боялся появления полиции, так хотел скорее уехать отсюда, что не мог 266
|