218
смерть старухи выглядит карикатурно: “Вид у нее был какой-то отсутствующий. Она была мертва”. А на самом деле: казалось, она все еще погружена в раздумье. Но она была мертва! Непродуманная интонация оглупила людей и события, превратила не чересчур талантливый, но вполне осмысленный рассказ в зубоскальство, в карикатуру на целый народ, и не так-то просто было редактору хотя бы отчасти это исправить. Еще один вид дурного кокетничанья: “А был ли муравьед?” - замечает охотник. У всякого сколько-нибудь начитанного человека всплывает в памяти знаменитое горьковское “да был ли мальчик-то?”. Думается, такие “обертоны” и “рикошеты” вовсе не обязательны. Предположим, что тут сходство случайное. Но вот уж наверняка не случайное совпадение, а некое переводческое, мягко говоря, озорство: “Обходящий дозором свои владения кайман”! Переводчик не мог не понимать, что читателю тотчас вспомнится некрасовский Мороз-Воевода. Однако он именно того и добивался, и это не свидетельствует о такте и хорошем вкусе. Так имел бы право сказать живописец нашей природы В.Песков о каком-нибудь звере русских лесов. Но вкладывать эти слова в уста западного автора, который их не знает, и применять к зверю, которому этот образ никак не “к лицу”, - более чем странно. А иногда вдруг читаем и такое: “...джунгли готовились дать последний и решительный бой”! Диву даешься, какой душевной глухотой должны были отличаться авторы, редакторы, переводчики, чтобы подобные “словесные узоры” увидели свет! 218
|