133
О том, что статус реалии не всегда является постоянным качеством слова, мы писали в самом начале главы. Изменение этого статуса во времени видно на примере перехода терминов в реалии и наоборот — реалий в термины и другие, нетерминологические единицы. Некоторые термины, по той или иной причине, обычно связанной с изменением референта (например, устаревание машины), постепенно отходят в область истории, превращаясь в своего рода исторические реалии. Обратный процесс связан также с референтом: для вновь созданной машины, детали для входящего в обиход предмета потребовалось наименование, и его находят в старой, освященной годами реалии, которая, таким образом, становится названием нового референта, иногда утрачивая, а иногда и сохраняя связь с прежним; старое слово начинает новую жизнь в виде термина. Уже хрестоматийным стал пример с самолетом. Бывший в свое время лишь ковром (сказочная реалия), он нежданно-негаданно набрал высоту в значении летательного аппарата (термин), а теперь, наряду с гораздо более совершенными своими братьями и сестрами — ракетами и спутниками — превратился в элемент обыденной, повседневной речи. Не менее ярким примером может служить тот же спутник. Разница только в сроках освоения: если в отношении самолета от летающего ковра до повседневного транспорта прошло немало времени, то спутник развился в гораздо более сжатые сроки. От первоначального общеязыкового слова до астрономического термина он прошел, правда, довольно длинный путь, но зато уже у нас на глазах вошел в разряд реалий; причем реалия получилась весьма своеобразная: для ИЯ это был термин («искусственный спутник Земли»), а в любом иноязычном словаре его можно обнаружить в качестве типичной советской реалии: англ, sputnik, фр. spoutnik, нем. Sputnik, чеш. sputnik, болг. спътник — то есть слово, обозначающее не сателлит вообще, не любой искусственный спутник Земли, а именно запускаемый Советским Союзом '. Впрочем таково было положение до 1969 г., когда при состав- 133
|